Екатерина Прасолова: Like barn leker best: различия между версиями
Nino (обсуждение | вклад) |
Nino (обсуждение | вклад) |
||
| Строка 8: | Строка 8: | ||
---- | ---- | ||
| + | «Сказка» оформилась в некое сообщество к концу 1999 года. По сравнению с остальными соотечественниками – имея в виду не только россиян, но и всех выходцев из бывшего СССР – уже тогда Катя считалась старожилом. Она приехала в Норвегию из Белоруссии в 1992 году вместе с родителями, закончила здесь гимназию (videregående skole), в 1995-м поступила в университет, и в целом, как Катя говорит, чувствовала себя достаточно «интегрированной». | ||
| − | + | '''– Вы были юной, успешной, родители рядом, друзья тоже, скорее всего, здесь появились. Чего вам не хватало? Зачем вам понадобилось создавать русское сообщество, имея за плечами семилетний «стаж» пребывания в стране и столь редкое для мигрантов ощущение интегрированности?''' | |
| − | + | – Видимо, ностальгия – явление национальное, и никуда от этого русской душе не деться. | |
| + | На самом деле было очень тяжело, особенно в первый год. Достаточно культурного шока, который я испытала в школе, куда поступила уже через неделю после приезда. Я пришла в юбочке и туфельках, а все ребята были одеты в джинсы и футболки, обращались к преподавателям по имени и на «ты», что для меня было дико, садились на переменах на пол. Со временем идея равенства мне стала нравиться – я и со своим начальником сейчас на «ты», неформальность в общении, на мой взгляд, создает благоприятную атмосферу на рабочем месте, - но тогда меня это просто потрясло. | ||
| − | + | Я училась по той же программе, что и норвежские дети. На языковые курсы не ходила – два часа в неделю со мной занимался преподаватель в школе, а в остальном приходилось выкручиваться самостоятельно. Выполняя домашние задания, искала в словаре буквально каждое слово. Это очень жестокий способ, но и очень эффективный – уже через месяц я заговорила. Параллельно занималась английским. Учить одновременно два языка было тяжело, но могла использовать время, отведенное на математику. В Минске мы проходили интегральное исчисление, а здесь – квадратные уравнения. За первый семестр меня еще не тестировали, но в конце года получила полноценный аттестат, сдав все контрольные и экзамены. А когда я закончила гимназию, мой результат был одним из лучших в Северном Тронделаге. | |
| − | – | + | '''– Когда же вы умудрялись ностальгировать при таком графике?''' |
| − | + | – С одной стороны, конечно, скучать не приходилось, было интересно приобщаться к новой культуре, но с другой – хотелось чего-то своего, родного. С норвежскими сверстниками отношения тоже складывались, но полностью расслабиться не получалось даже с подружками. Человек, не смотревший наших фильмов, не мог понять моих шуток, а это для меня своего рода точка отсчета. | |
| − | + | В Левангере, где я жила поначалу, русских практически не было, но в 1995 году я поступила в NTH. В школе я была и «физиком и лириком» - любила точные науки, но увлекалась научной фантастикой, поэзией и даже писала стихи. Видимо, поэтому пошла не в математику или физику, а в кибернетику. Тогда технические специальности в университете были отделены от гуманитарных, и NTH котировался примерно так же, как, например, Бауманское училище в Москве. | |
| − | – | + | На нашем потоке учились в основном норвежцы, но в студенческом городке – Moholt Studentsby, – было много иностранных студентов, в том числе из России, которые приезжали по программам обмена. Мы пересекались на разных мероприятиях, в частности, на традиционном просмотре кинофильмов, который International Students Union устраивал каждую среду. И как-то я поняла, что, даже несмотря на мой очень хороший норвежский, мне интереснее общаться с нашими. Мы часто собирались, разговаривали, шутили. |
| − | + | '''– О чем вы разговаривали каждый раз? Был какой-то сценарий у встреч?''' | |
| − | + | – Никакого сценария не было – говорили о чем угодно, играли на гитаре, пели, и только в праздники приходили с домашними заготовками. Эту модель проведения праздников мы вспоследствии использовали и в «Сказке» – например, к 8 марта, все мужчины должны были приготовить какие-то подарки для девушек. | |
| − | + | На лекциях по операционным системам я встретила своего будущего мужа. Он норвежец, учился тогда в аспирантуре. Мы стали жить вместе и вскоре студенческая компания из общежития постепенно переместились в нашу квартиру. Дело в том, что у моего мужа – большой кулинарный талант. Он всегда любил печь тортики, пробовал разные рецепты. Но одна я физически не могла съесть весь торт, и мы стали приглашать на «дегустацию» русских дам. Кроме того, благодаря еще одному его увлечению – параболическими антеннами – мы могли смотреть русское телевидение. | |
| − | + | Потребность в неформальном общении нарастала, люди приводили своих знакомых, те – своих. И вот в один прекрасный день кто-то сказал: «Катя, а вот зачем ты собираешь людей просто так, когда можно зарегистрировать официально организацию и даже помощь какую-то получить в коммуне». Так что эту мысль мне просто подсказали. | |
| − | – | + | '''– Получается, что первоначально вас объединял гастрономический интерес?''' |
| − | + | – Образно говоря, мне нравилось общаться, мужу нравилось печь тортики, а дамам нравилось эти тортики есть. Безусловно, это был не единственный процесс, который привел к «Сказке». Всегда, когда имеем дело с историческим событием, а «Сказка», вне всякого сомнения, историческое событие – происходят разные процессы, которые соединяются вместе и к чему-то подводят, и что-то выступает в роли катализатора. И я была далеко не единственным "катализатором", нас было много: Татьяна Гронлиен, Вадим Макаров, Света Морк, семья Пилипенко, Лена Ладанова, Лена Ахтари, Ханс Ивар Шелбред и многие другие (заранее прошу прощения, если кого-то не упомянула, прошло уже много лет). Список членов актива Сказки за 2000-2005 можно найти здесь: http://www.skazka.no/board.html | |
| − | + | Ядро общества составляли студенты, но постепенно оно обрастало новыми связями – сначала хаотично, а потом уже стали привлекать людей целенаправленно. Помню, накануне первого собрания нам нужно было обеспечить кворум. Я взяла университетский телефонный справочник – тогда еще были бумажные каталоги – и по внутреннему телефону обзвонила всех, чьи фамилии звучали как русские. Иногда попадала на болгар или чехов, но я настойчиво прошлась по всему списку и кворум в итоге набрался. | |
| − | + | '''– Как появилось название? Какие были варианты?''' | |
| − | + | – На первом собрании как раз и стали обсуждать, как общество должно называться. Мой вариант – «Ярила», бог солнца по древнеславянской мифологии – показался всем слишком заумным. Мне сказали: «Катя, не мудри!», и общим голосованием выбрали «Сказку». Как-то само собой так придумалось, и, мне кажется, удачно. | |
| − | – | + | '''– Что мешало и дальше собираться, общаться, пробовать новые тортики? Зачем вам понадобился «штамп в паспорте»?''' |
| − | + | – Чтобы выйти на другой уровень. Мы заявили, что это будет культурологическое общество, которое будет поддерживать русскую культуру и знакомить с ней норвежцев. Например, переняли идею International Students Union с показами фильмов, и каждую среду стали проводить показы отечественных фильмов в университетских аудиториях, вечеринки в комнате отдыха студенческого городка, участвовали в мероприятиях в центре ISAK, устраивали разные экскурсии. Кроме того, большинство из нас были студенты-аспиранты, и, соответственно, могли рассчитывать на финансовую помощь университетской студенческой организации. | |
| − | + | '''– Воспринимали ли вас тогда соотечественники как диаспору? Приходилось заниматься их проблемами? Какими именно?''' | |
| − | + | – «Сказка» была организована как для несения русской культуры в норвежское общество, так и для решения каких-то собственных проблем. У людей всегда одни и те же проблемы на самом деле. Многие члены общества были озабочены поиском работы, звонили и люди «с улицы» – кого-то муж побил, у кого-то пропали документы. Мы помогали чем могли – давали телефоны юристов, которые бесплатно консультируют. Иногда человеку нужно было просто выговориться, и я слушала их порой часами. Даже после того, как сложила с себя полномочия председателя сообщества, я занималась связями с общественностью, и мой телефон долго еще висел на сайте. | |
| − | + | '''– А когда появился сайт?''' | |
| − | + | – Сразу. Его запустил Вадим Макаров. Сайт был тогда чрезвычайно интересным и информативным. Вадим учил нас правильно выкладывать новости, размещать фотографии, и ругал, если делали что-то не так. В принципе, на Вадиме все и держалось, и уже потом, когда у него не доходили руки, сайт постепенно стал загибаться. Но сейчас я с удовольствием наблюдаю, что он опять живет и функционирует. | |
| − | '''– | + | '''– Как со временем менялась роль «Сказки» в жизни соотечественников, в том числе и вашей?''' |
| − | – | + | – В «Сказке» происходили естественные, закономерные процессы эволюции, так же как и в любом сообществе. Постепенно люди стали отпочковываться, возникали камерные компании по интересам, по возрасту. Они уже не испытывали потребности постоянно «вариться» в «Сказке», а заглядывали только на общие мероприятия – 1 апреля, 8 марта, показы фильмов. И это нормально. Я сама была президентом сообщества ровно два года – с зимы 2000 по зиму 2002-го. Но потом моя аспирантура подошла к середине и я спохватилась, что пора уже начать работать. Но, как уже упоминала, долго еще оставалась в активе, отвечала за связи с общественностью и за показ фильмов. |
| − | + | Любое сообщество развивается по определенным законам: сначала проходит посевную фазу – мы как бы сеем сообщество, закладываем фундамент. Это фаза юности, роста. Она постепенно переходит в фазу зрелости, а затем в фазу трансформации – сообщество либо умирает, либо превращается во что-то другое. «Сказка» – классический пример сообщества, и, соответственно, все фазы развития она тоже проходит. Каждой фазе присущи свои цели и потребности, и каждая прекрасна по-своему. Тогда все происходило спонтанно: «А давай вот это сделаем! – Давай!» И всё. Сейчас все гораздо более структурировано, и это соответствует той фазе, в которой общество сегодня находится. Мы вступили в фазу зрелости, и в этом есть своя прелесть, но мои самые светлые воспоминания – о фазе юности, зарождения общества. | |
| − | + | '''– Зачем вам «Сказка» сегодня?''' | |
| − | |||
| − | |||
| − | + | – В последнее время мне приходится часто ездить в командировки, но если мероприятия совпадают с моим присутствием в Тронхейме, то стараюсь не пропускать их. Мне всегда приятно пообщаться на родном языке, и это еще и лишний повод увидеться со старыми друзьями. | |
| − | |||
| − | '''– | + | '''– А настоящие норвежские подружки появились все-таки за 20 лет?''' |
| − | – | + | – Моя единственная настоящая норвежская «подружка» – это мой муж. Ну вот не сложилось само собой встретить здесь «местных» друзей на все времена. Я сначала расстраивалась, но в какой-то момент решила: «А зачем вообще напрягаться, когда есть куча людей, которые понимают меня с полуслова! Зачем искать то, что у меня уже есть!». Не зря норвежцы говорят: Like barn leker best. |
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
Версия 11:03, 6 октября 2012
|
Язык:
Создание «Сказки» Екатерина Прасолова без колебаний относит к событиям историческим. И если это так, то и сама Катя – личность не менее выдающаяся. Ведь именно ей довелось стать центром кристаллизации русскоговорящего сообщества в Тронхейме, главным идеологом и первым председателем правления «Сказки»
«Сказка» оформилась в некое сообщество к концу 1999 года. По сравнению с остальными соотечественниками – имея в виду не только россиян, но и всех выходцев из бывшего СССР – уже тогда Катя считалась старожилом. Она приехала в Норвегию из Белоруссии в 1992 году вместе с родителями, закончила здесь гимназию (videregående skole), в 1995-м поступила в университет, и в целом, как Катя говорит, чувствовала себя достаточно «интегрированной».
– Вы были юной, успешной, родители рядом, друзья тоже, скорее всего, здесь появились. Чего вам не хватало? Зачем вам понадобилось создавать русское сообщество, имея за плечами семилетний «стаж» пребывания в стране и столь редкое для мигрантов ощущение интегрированности?
– Видимо, ностальгия – явление национальное, и никуда от этого русской душе не деться.
На самом деле было очень тяжело, особенно в первый год. Достаточно культурного шока, который я испытала в школе, куда поступила уже через неделю после приезда. Я пришла в юбочке и туфельках, а все ребята были одеты в джинсы и футболки, обращались к преподавателям по имени и на «ты», что для меня было дико, садились на переменах на пол. Со временем идея равенства мне стала нравиться – я и со своим начальником сейчас на «ты», неформальность в общении, на мой взгляд, создает благоприятную атмосферу на рабочем месте, - но тогда меня это просто потрясло.
Я училась по той же программе, что и норвежские дети. На языковые курсы не ходила – два часа в неделю со мной занимался преподаватель в школе, а в остальном приходилось выкручиваться самостоятельно. Выполняя домашние задания, искала в словаре буквально каждое слово. Это очень жестокий способ, но и очень эффективный – уже через месяц я заговорила. Параллельно занималась английским. Учить одновременно два языка было тяжело, но могла использовать время, отведенное на математику. В Минске мы проходили интегральное исчисление, а здесь – квадратные уравнения. За первый семестр меня еще не тестировали, но в конце года получила полноценный аттестат, сдав все контрольные и экзамены. А когда я закончила гимназию, мой результат был одним из лучших в Северном Тронделаге.
– Когда же вы умудрялись ностальгировать при таком графике?
– С одной стороны, конечно, скучать не приходилось, было интересно приобщаться к новой культуре, но с другой – хотелось чего-то своего, родного. С норвежскими сверстниками отношения тоже складывались, но полностью расслабиться не получалось даже с подружками. Человек, не смотревший наших фильмов, не мог понять моих шуток, а это для меня своего рода точка отсчета.
В Левангере, где я жила поначалу, русских практически не было, но в 1995 году я поступила в NTH. В школе я была и «физиком и лириком» - любила точные науки, но увлекалась научной фантастикой, поэзией и даже писала стихи. Видимо, поэтому пошла не в математику или физику, а в кибернетику. Тогда технические специальности в университете были отделены от гуманитарных, и NTH котировался примерно так же, как, например, Бауманское училище в Москве.
На нашем потоке учились в основном норвежцы, но в студенческом городке – Moholt Studentsby, – было много иностранных студентов, в том числе из России, которые приезжали по программам обмена. Мы пересекались на разных мероприятиях, в частности, на традиционном просмотре кинофильмов, который International Students Union устраивал каждую среду. И как-то я поняла, что, даже несмотря на мой очень хороший норвежский, мне интереснее общаться с нашими. Мы часто собирались, разговаривали, шутили.
– О чем вы разговаривали каждый раз? Был какой-то сценарий у встреч?
– Никакого сценария не было – говорили о чем угодно, играли на гитаре, пели, и только в праздники приходили с домашними заготовками. Эту модель проведения праздников мы вспоследствии использовали и в «Сказке» – например, к 8 марта, все мужчины должны были приготовить какие-то подарки для девушек.
На лекциях по операционным системам я встретила своего будущего мужа. Он норвежец, учился тогда в аспирантуре. Мы стали жить вместе и вскоре студенческая компания из общежития постепенно переместились в нашу квартиру. Дело в том, что у моего мужа – большой кулинарный талант. Он всегда любил печь тортики, пробовал разные рецепты. Но одна я физически не могла съесть весь торт, и мы стали приглашать на «дегустацию» русских дам. Кроме того, благодаря еще одному его увлечению – параболическими антеннами – мы могли смотреть русское телевидение.
Потребность в неформальном общении нарастала, люди приводили своих знакомых, те – своих. И вот в один прекрасный день кто-то сказал: «Катя, а вот зачем ты собираешь людей просто так, когда можно зарегистрировать официально организацию и даже помощь какую-то получить в коммуне». Так что эту мысль мне просто подсказали.
– Получается, что первоначально вас объединял гастрономический интерес?
– Образно говоря, мне нравилось общаться, мужу нравилось печь тортики, а дамам нравилось эти тортики есть. Безусловно, это был не единственный процесс, который привел к «Сказке». Всегда, когда имеем дело с историческим событием, а «Сказка», вне всякого сомнения, историческое событие – происходят разные процессы, которые соединяются вместе и к чему-то подводят, и что-то выступает в роли катализатора. И я была далеко не единственным "катализатором", нас было много: Татьяна Гронлиен, Вадим Макаров, Света Морк, семья Пилипенко, Лена Ладанова, Лена Ахтари, Ханс Ивар Шелбред и многие другие (заранее прошу прощения, если кого-то не упомянула, прошло уже много лет). Список членов актива Сказки за 2000-2005 можно найти здесь: http://www.skazka.no/board.html
Ядро общества составляли студенты, но постепенно оно обрастало новыми связями – сначала хаотично, а потом уже стали привлекать людей целенаправленно. Помню, накануне первого собрания нам нужно было обеспечить кворум. Я взяла университетский телефонный справочник – тогда еще были бумажные каталоги – и по внутреннему телефону обзвонила всех, чьи фамилии звучали как русские. Иногда попадала на болгар или чехов, но я настойчиво прошлась по всему списку и кворум в итоге набрался.
– Как появилось название? Какие были варианты?
– На первом собрании как раз и стали обсуждать, как общество должно называться. Мой вариант – «Ярила», бог солнца по древнеславянской мифологии – показался всем слишком заумным. Мне сказали: «Катя, не мудри!», и общим голосованием выбрали «Сказку». Как-то само собой так придумалось, и, мне кажется, удачно.
– Что мешало и дальше собираться, общаться, пробовать новые тортики? Зачем вам понадобился «штамп в паспорте»?
– Чтобы выйти на другой уровень. Мы заявили, что это будет культурологическое общество, которое будет поддерживать русскую культуру и знакомить с ней норвежцев. Например, переняли идею International Students Union с показами фильмов, и каждую среду стали проводить показы отечественных фильмов в университетских аудиториях, вечеринки в комнате отдыха студенческого городка, участвовали в мероприятиях в центре ISAK, устраивали разные экскурсии. Кроме того, большинство из нас были студенты-аспиранты, и, соответственно, могли рассчитывать на финансовую помощь университетской студенческой организации.
– Воспринимали ли вас тогда соотечественники как диаспору? Приходилось заниматься их проблемами? Какими именно?
– «Сказка» была организована как для несения русской культуры в норвежское общество, так и для решения каких-то собственных проблем. У людей всегда одни и те же проблемы на самом деле. Многие члены общества были озабочены поиском работы, звонили и люди «с улицы» – кого-то муж побил, у кого-то пропали документы. Мы помогали чем могли – давали телефоны юристов, которые бесплатно консультируют. Иногда человеку нужно было просто выговориться, и я слушала их порой часами. Даже после того, как сложила с себя полномочия председателя сообщества, я занималась связями с общественностью, и мой телефон долго еще висел на сайте.
– А когда появился сайт?
– Сразу. Его запустил Вадим Макаров. Сайт был тогда чрезвычайно интересным и информативным. Вадим учил нас правильно выкладывать новости, размещать фотографии, и ругал, если делали что-то не так. В принципе, на Вадиме все и держалось, и уже потом, когда у него не доходили руки, сайт постепенно стал загибаться. Но сейчас я с удовольствием наблюдаю, что он опять живет и функционирует.
– Как со временем менялась роль «Сказки» в жизни соотечественников, в том числе и вашей?
– В «Сказке» происходили естественные, закономерные процессы эволюции, так же как и в любом сообществе. Постепенно люди стали отпочковываться, возникали камерные компании по интересам, по возрасту. Они уже не испытывали потребности постоянно «вариться» в «Сказке», а заглядывали только на общие мероприятия – 1 апреля, 8 марта, показы фильмов. И это нормально. Я сама была президентом сообщества ровно два года – с зимы 2000 по зиму 2002-го. Но потом моя аспирантура подошла к середине и я спохватилась, что пора уже начать работать. Но, как уже упоминала, долго еще оставалась в активе, отвечала за связи с общественностью и за показ фильмов.
Любое сообщество развивается по определенным законам: сначала проходит посевную фазу – мы как бы сеем сообщество, закладываем фундамент. Это фаза юности, роста. Она постепенно переходит в фазу зрелости, а затем в фазу трансформации – сообщество либо умирает, либо превращается во что-то другое. «Сказка» – классический пример сообщества, и, соответственно, все фазы развития она тоже проходит. Каждой фазе присущи свои цели и потребности, и каждая прекрасна по-своему. Тогда все происходило спонтанно: «А давай вот это сделаем! – Давай!» И всё. Сейчас все гораздо более структурировано, и это соответствует той фазе, в которой общество сегодня находится. Мы вступили в фазу зрелости, и в этом есть своя прелесть, но мои самые светлые воспоминания – о фазе юности, зарождения общества.
– Зачем вам «Сказка» сегодня?
– В последнее время мне приходится часто ездить в командировки, но если мероприятия совпадают с моим присутствием в Тронхейме, то стараюсь не пропускать их. Мне всегда приятно пообщаться на родном языке, и это еще и лишний повод увидеться со старыми друзьями.
– А настоящие норвежские подружки появились все-таки за 20 лет?
– Моя единственная настоящая норвежская «подружка» – это мой муж. Ну вот не сложилось само собой встретить здесь «местных» друзей на все времена. Я сначала расстраивалась, но в какой-то момент решила: «А зачем вообще напрягаться, когда есть куча людей, которые понимают меня с полуслова! Зачем искать то, что у меня уже есть!». Не зря норвежцы говорят: Like barn leker best.
Интервью взяла Нино Гвазава
Вернуться к списку вопросов на странице Интервью
